о себе:
Что ж рассказать о себе?
Лет - много, попа - большая, а характер улучшился, во всяком случае, по сравнению с теми временами, когда и лет и попы было намного меньше.
Иногда под настроение ругаюсь с вменяемыми, иногда под настроение - задруживаюсь с невменяемыми.
Вспыльчива, но отходчива, да. Угомонить, если разошлась - совсем просто:
а) накормить;
б) напоить;
в) рассмешить;
Третье средство самое верное и безотказное. Нежно влюбляюсь в людей, которые меня смешат, даже если только что яростно с ними спорила.
Еще люблю сырое мясо, как все уже знают, и жениться.
23 Января 2025
фавориты луны
07.11.10 12:38 | Добавить в избранное
Он лежал прямо посередине трассы. У самого въезда на мост. Вроде совсем новенький, не изрезанный, не прогоревший домашний матрац, похожий десятки тысяч братьев-матрацев. Только почему-то на асфальте. А я ехала мимо него на работу и тут же начала его додумывать, как он туда попал. Решила, что кому-то захотелось сбежать из душной квартиры и поспать на холодке, под приглядом лупоглазого бюста Петра 1. Ну, а почему бы и нет? У вас есть другие версии? Так они наверняка рациональные, вялые и совсем моей тоски по удивительному и за-рамки-выходящему не утоляют. Значит, пусть будет, как я решила, а то очень скучно жить.
Одна прекрасная женщина сказала мне недавно такую штуку. Что, мол, совсем не удивится, если узнает, что весь наш большой мир держат несколько человек. Один, предположим, дервиш, который крутится и крутится, второй – архат, стоящий на мизинце правой ноги уже лет 10, ну и другие подобные им. А я тогда же подумала, что это очень здорово, но мой маленький мир, который внутри большого – тоже кто-то держит. И иногда я даже знаю, кто именно.
Тот самый человек, который вытащил матрац на середину трассы, например. Он держит. Или одна женщина – мне о ней рассказал знакомый таксист. Говорит, постоянная клиентка. Но только в дождь. Вызывает машину, садится сзади и часами кружит по городу без всякой цели. А сверху льет вода. Стучит по крыше и из-под колес – шарах – волной, а она смотрит в окно на мокрые улицы и мокрые дома и тихонечко смеется. Я ей завидую, мне кажется, она знает что-то важное, но спрашивать – кто она и что – не стала. Не смею соваться. Был опыт.
Жила я в другом городе на длинной улице. У нее с одной стороны был парк, а с другой стояли многоэтажки. Улица была широкая и шла немного вверх, а я ее каждое утро переходила и выгуливала ребенка в этом парке. И каждое утро я встречала странного человека. Это был такой немолодой дядька, совершенно вменяемый на вид. Он выходил откуда-то из парка, доходил до середины трассы, останавливался там, прямо на разделительной полосе и начинал протяжно кричать вдоль улицы. А кричал он всегда одно и то же "Гребанаааааяяяя жииииизнь! Гребанааааяяя жиииизнь!". И голос его летел прямо и гулко отражался от всего и опять летел прямо. Вот так раз пять прокричит, развернется и уйдет назад в парк. Для меня этот его ритуал был чем-то непостижимым, жутковатым и ужасно притягательным. Иногда казалось, что он так запускает утро, чтобы потом был день и вечер и ночь. А что до слов... так не мне указывать человеку, запускающему утро, день, вечер и ночь - какими словами он должен это делать.
А потом было страшное. Я вышла на прогулку, как всегда и встала с коляской за деревом, тоже как всегда. А он не пришел. И на следующий день не пришел. И на послеследующий - тоже. Утро-день-вечер-ночь запускались сами собой, но казались неправильными и кривобокими. Они ничего не несли в себе, из них исчезла кочерыжка. И я, конечно, не выдержала. Оставила коляску за деревом, а сама отважно вышла на середину проезжей части, встала на разделительной полосе, повернулась лицом куда следует и прокричала изо всех сил "Гребанааааяяя жиииизнь!".
Только я была самозванец, а голос мой был слаб, труслив и пискляв. И он ничего не наполнил, и даже эха от него не было. И уж точно ничего не запустилось, кроме разве что каких-то разрушающих мою собственную жизнь процессов. И они запустились, и я уехала и от этой улицы, и от этого города. Все-таки для того, чтобы громко кричать некоторые слова надо иметь на это право.
Одна прекрасная женщина сказала мне недавно такую штуку. Что, мол, совсем не удивится, если узнает, что весь наш большой мир держат несколько человек. Один, предположим, дервиш, который крутится и крутится, второй – архат, стоящий на мизинце правой ноги уже лет 10, ну и другие подобные им. А я тогда же подумала, что это очень здорово, но мой маленький мир, который внутри большого – тоже кто-то держит. И иногда я даже знаю, кто именно.
Тот самый человек, который вытащил матрац на середину трассы, например. Он держит. Или одна женщина – мне о ней рассказал знакомый таксист. Говорит, постоянная клиентка. Но только в дождь. Вызывает машину, садится сзади и часами кружит по городу без всякой цели. А сверху льет вода. Стучит по крыше и из-под колес – шарах – волной, а она смотрит в окно на мокрые улицы и мокрые дома и тихонечко смеется. Я ей завидую, мне кажется, она знает что-то важное, но спрашивать – кто она и что – не стала. Не смею соваться. Был опыт.
Жила я в другом городе на длинной улице. У нее с одной стороны был парк, а с другой стояли многоэтажки. Улица была широкая и шла немного вверх, а я ее каждое утро переходила и выгуливала ребенка в этом парке. И каждое утро я встречала странного человека. Это был такой немолодой дядька, совершенно вменяемый на вид. Он выходил откуда-то из парка, доходил до середины трассы, останавливался там, прямо на разделительной полосе и начинал протяжно кричать вдоль улицы. А кричал он всегда одно и то же "Гребанаааааяяяя жииииизнь! Гребанааааяяя жиииизнь!". И голос его летел прямо и гулко отражался от всего и опять летел прямо. Вот так раз пять прокричит, развернется и уйдет назад в парк. Для меня этот его ритуал был чем-то непостижимым, жутковатым и ужасно притягательным. Иногда казалось, что он так запускает утро, чтобы потом был день и вечер и ночь. А что до слов... так не мне указывать человеку, запускающему утро, день, вечер и ночь - какими словами он должен это делать.
А потом было страшное. Я вышла на прогулку, как всегда и встала с коляской за деревом, тоже как всегда. А он не пришел. И на следующий день не пришел. И на послеследующий - тоже. Утро-день-вечер-ночь запускались сами собой, но казались неправильными и кривобокими. Они ничего не несли в себе, из них исчезла кочерыжка. И я, конечно, не выдержала. Оставила коляску за деревом, а сама отважно вышла на середину проезжей части, встала на разделительной полосе, повернулась лицом куда следует и прокричала изо всех сил "Гребанааааяяя жиииизнь!".
Только я была самозванец, а голос мой был слаб, труслив и пискляв. И он ничего не наполнил, и даже эха от него не было. И уж точно ничего не запустилось, кроме разве что каких-то разрушающих мою собственную жизнь процессов. И они запустились, и я уехала и от этой улицы, и от этого города. Все-таки для того, чтобы громко кричать некоторые слова надо иметь на это право.
комментарии:
добавить комментарий
Пожалуйста, войдите чтобы добавить комментарий.