Я старшая сестра. Жадина и злюка
28.10.10 11:37 | Добавить в избранное
Из темы "Мороженое"Ю, от которой я рыдала в три ручья, вместе со злезами моими горькими вытекла ещё одна - младшенькие.
Младшенькие сестрички и братики. Любимые, конечно, как тут без этого.
Мне страшно и стыдно в этом признаваться, но иногда я ненавижу своего брата. При всём внешнем багополучии нашей семьи - совместных праздниках, вечерних разговорах за ужином и прочих вещей "как в семейном кино", совсем неглубоко, под "Привет, мамочка" прячется то, о чём говорить не принято. Потому что стыдно, потмоу что нехорошо, потому что хорошие девочки о таком не думают.
Не думают о том, как сильно хочется быть единственным ребёнком в семье. Не потмоу что тогда у тебя будет всё, а потому что тогда будет хоть что-то. Своя комната. Свои вещи. Своя жизнь. Что ты не будешь больше сышать "Ну Нюра, ну уступи, но он же маленький." Он маленький в свои 17, я была взрослой уже в свои семь. В его семнадцать завтрак ему приносят в постель, потмоу что он учится и устаёт. В мои семнадцать я училась, а по выходным стояла на рынке, чтобы купить себе кофту за тридцать гривен. Суббота, шесть часов утра, я отрываю контейнер, вытаскиваю оттуда спортивные костюмы, развешиваю, ещё сплю на ходу. Весь день, наверное сплю. Зато через два дня могу купить себе кофту. Не просить у мамы.
В сорах с мамой это не аргумент сейчас. Единственный ответ - "Разве я виновата в том, что ты, доця, такая умная и с самостоятельная? Сама же захотела от нас не зависеть".
Не захотела уж извините. Налдоело сышать "Уступи, оставь, отдай, ты же старшая, ты же должна". Должна отджавать свои игрушки, должна отвечать за себя и за него, должна слушаться маму, должна не напрягать маму своими проблемами, потмоу что голова у неё забита проблемами младшего братика, который сначала портил мебель, потом плохо учился, а сейчас регулярно попадает в милицию.
Я сижу и перебариаю детские обиды - сломанную куклу, сьеденную конфету, его кроссовки за 600 гивен против моих футболок за тридцать, его "Спокойной ночи, сыночка" против моего "Ань, не трогай его, уберись в комнате сама". В его комнате.
Всё это иногад кажется мне настолько глупым мелочным, что становится стыдно - я покупаю торт и тащу его домой. Для всех. Потому что стыдно за то, что думаю. Проостите, милые. Я сволочь такая, но я же вас люблю.
Торт режется и относится в комнату брата. Там и исчезает. И тогда я снова ненавижу его, и маму, и бабушку заодно, и даже папу, который давно отстранился от этого штанопоклоннического ритуала и постоянно лежит на диване перед телевизором. Иногда выпивает. Папе наплевать, он не будет бороться с двумя женщинами, дующими в попу взрослому дядьке.
Я ношу домой торты, а на работе втихую хомячу шоколадки. В этом есть что-то крысье, гадкое - жрать шоколад, вздрагивая от каждого шороха. А вдруг отберут? Есть же тот, которому нужнее, потому что маленький. А я тоже маленькая, я тоже хочу сладкого. И чтобы меня любили. Хоть немножко. Но мне так стыдно из-за этого всего, что я снова несу домой торт. Потмоу что мне шоколадка эта поперёк горла, потмоу что не должна взрослая тётка прятаться и реветь.
Я всегда буду злюкой и жадиной, потмоу что избалованные младшенькие - это бездонная бочка. Прорубь, в которую сколько не бросай - не всплывёт ничего. Сомкнулась вода и всё.
Я точно знаю, что у меня будет один ребёнок, потому что уверена - второго ребёнка рожают не для него, а для себя. Мама родила брата чтобы я не была одна - когда она была ещё маленькой, её старий брат умер, она постоянно ощущает одиночество, хочет чтобы у нас с братом всё было так, как она намечтала. Не получается. Плохо мне. Плохо будет ему, когда мама уже не сможет держать его в теплице.
И я это даже не столько и не только о себе, а обо всех старших сёстрах. О тех, кто освободился от этого и о тех, кто как и я тащит груз детских обид всё дальше и дальше.
Я очнеь хочу отбросить этот хвост. Как ящерица) Только пока не получается.
Младшенькие сестрички и братики. Любимые, конечно, как тут без этого.
Мне страшно и стыдно в этом признаваться, но иногда я ненавижу своего брата. При всём внешнем багополучии нашей семьи - совместных праздниках, вечерних разговорах за ужином и прочих вещей "как в семейном кино", совсем неглубоко, под "Привет, мамочка" прячется то, о чём говорить не принято. Потому что стыдно, потмоу что нехорошо, потому что хорошие девочки о таком не думают.
Не думают о том, как сильно хочется быть единственным ребёнком в семье. Не потмоу что тогда у тебя будет всё, а потому что тогда будет хоть что-то. Своя комната. Свои вещи. Своя жизнь. Что ты не будешь больше сышать "Ну Нюра, ну уступи, но он же маленький." Он маленький в свои 17, я была взрослой уже в свои семь. В его семнадцать завтрак ему приносят в постель, потмоу что он учится и устаёт. В мои семнадцать я училась, а по выходным стояла на рынке, чтобы купить себе кофту за тридцать гривен. Суббота, шесть часов утра, я отрываю контейнер, вытаскиваю оттуда спортивные костюмы, развешиваю, ещё сплю на ходу. Весь день, наверное сплю. Зато через два дня могу купить себе кофту. Не просить у мамы.
В сорах с мамой это не аргумент сейчас. Единственный ответ - "Разве я виновата в том, что ты, доця, такая умная и с самостоятельная? Сама же захотела от нас не зависеть".
Не захотела уж извините. Налдоело сышать "Уступи, оставь, отдай, ты же старшая, ты же должна". Должна отджавать свои игрушки, должна отвечать за себя и за него, должна слушаться маму, должна не напрягать маму своими проблемами, потмоу что голова у неё забита проблемами младшего братика, который сначала портил мебель, потом плохо учился, а сейчас регулярно попадает в милицию.
Я сижу и перебариаю детские обиды - сломанную куклу, сьеденную конфету, его кроссовки за 600 гивен против моих футболок за тридцать, его "Спокойной ночи, сыночка" против моего "Ань, не трогай его, уберись в комнате сама". В его комнате.
Всё это иногад кажется мне настолько глупым мелочным, что становится стыдно - я покупаю торт и тащу его домой. Для всех. Потому что стыдно за то, что думаю. Проостите, милые. Я сволочь такая, но я же вас люблю.
Торт режется и относится в комнату брата. Там и исчезает. И тогда я снова ненавижу его, и маму, и бабушку заодно, и даже папу, который давно отстранился от этого штанопоклоннического ритуала и постоянно лежит на диване перед телевизором. Иногда выпивает. Папе наплевать, он не будет бороться с двумя женщинами, дующими в попу взрослому дядьке.
Я ношу домой торты, а на работе втихую хомячу шоколадки. В этом есть что-то крысье, гадкое - жрать шоколад, вздрагивая от каждого шороха. А вдруг отберут? Есть же тот, которому нужнее, потому что маленький. А я тоже маленькая, я тоже хочу сладкого. И чтобы меня любили. Хоть немножко. Но мне так стыдно из-за этого всего, что я снова несу домой торт. Потмоу что мне шоколадка эта поперёк горла, потмоу что не должна взрослая тётка прятаться и реветь.
Я всегда буду злюкой и жадиной, потмоу что избалованные младшенькие - это бездонная бочка. Прорубь, в которую сколько не бросай - не всплывёт ничего. Сомкнулась вода и всё.
Я точно знаю, что у меня будет один ребёнок, потому что уверена - второго ребёнка рожают не для него, а для себя. Мама родила брата чтобы я не была одна - когда она была ещё маленькой, её старий брат умер, она постоянно ощущает одиночество, хочет чтобы у нас с братом всё было так, как она намечтала. Не получается. Плохо мне. Плохо будет ему, когда мама уже не сможет держать его в теплице.
И я это даже не столько и не только о себе, а обо всех старших сёстрах. О тех, кто освободился от этого и о тех, кто как и я тащит груз детских обид всё дальше и дальше.
Я очнеь хочу отбросить этот хвост. Как ящерица) Только пока не получается.
комментарии:
добавить комментарий
Пожалуйста, войдите чтобы добавить комментарий.