Один день большой семьи

16 лет назад, когда я была в этой стране занесённым оторванным листиком, бездомным щенком, ветром в голове и кучей глупых теорий, дом поразил меня своей основательностью. Я привыкла к квартирам, к подъездам, к деревенским усадьбам, даже очень богатым, но вот в такое родовое гнездо попала впервые. Это было место, где люди прожили всю жизнь, и они с первого кирпича знали, что никуда отсюда не денутся. Жилище было всё, как индпошив - например, шкафчики на кухне висели точно под гренадёрский рост хозяйки, а мне, чтоб достать кружку для чая, приходилось вставать на цыпочки. 

Как-то незаметно дом втягивал в себя всех, кто там появлялся. То ли обнимал плюшевыми подлокотниками старых добротных кресел, то ли умасливал не переводящимися печеньками, то ли очаровывал удобством большой веранды, заставленной зеленью - кто знает, что за магией он с самого начала обладал. Утянуло в него и меня. 

Время пролетело, как несколько прочитанных страниц, я успела обустроить три своих гнезда, разорить их, собрать в другом месте и снова разорить. А в последний раз всё, что я называла своим, и вовсе легло в десяток картонных коробок, но об этом опыте я, пожалуй, расскажу через несколько лет, когда воспоминание перестанет походить на проглоченный второпях кусок стекла. 

Так вот, в гнезде жизнь всегда начинается с кухни. Ранним утром оттуда доносится шипение газовой горелки - на ней свекровь готовит греческий кофе.Упаси вас боже греку сказать, что это кофе по-турецки - обидится. Запах кофе мне нравится, но он не поднимет меня из постели, я обычно работаю допоздна и просто кладу на голову подушку, потому что как только кофе будет выпит, крупнотелый смерч по имени Све начнёт вертеться по комнатам. Жалобно вскрикнут тарелки в посудомойке, когда хозяйка выкатит поддон наружу, чтобы вернуть фарфоровую посуду в шкаф. Бам! Бум! - захлопываются дверцы шкафа. Бдыщ! Пафф! - это дверцы холодильника, Све достаёт продукты для обеда, причём первый бдыщ приходится на её энергичный локоть, которым она подгоняет холодильник, чтоб не терял прохладу, пока доводчик возвращает дверцу на место. 

Время от времени Све подбадривает спящих громогласным кашлем. Она страстная курильщица, вытягивает по две пачки крепких Мальборо в день и постоянно сетует на удушье, а на подначку "брось курить" презрительно фыркает. 

С восьми часов утра оживает адова машина - телефон. Многочисленные родственники спешат узнать все новости со вчерашнего вечера. Как все спали, кто чем занят, что будет на обед - в общем, суперважные вещи. Если трубку вовремя не подняли, начинается обзвон на мобильные телефоны. Если трубку не сняли - это ЧП и непорядок. Голосом, дробящим цемент, Све обсуждает с роднёй животрепещущее, телефон она зажимает между плечом и щекой, пока руки заняты делом. 

Ближе к обеду к оркестру из пылесоса, телефона, телевизора, голоса Све и шума с улицы добавляется громкое шипение скороварки. Я кладу вторую подушку на голову. Это абсолютно бессмысленно, потому что скоро из школы прибегут дети, а с работы вернётся их отец. Они включат ещё два телевизора и компьютер, и скорей всего, придут не одни, а с друзьями. Я встаю. 

Ближе к двум часам из кухни доносится ворчание - это у Свёкра закончилось терпение, он голоден и пеняет Све на задержку. "Ну что я тебе сделаю?!" - взрывается его жена. "Как всю жизнь к двум садились за стол, так и сегодня сядем!". И тут же ставит перед ним тарелку с едой (иногда даже чуть недоваренной). О, это не русские маленькие тарелочки. Это такие столовые мини-полигоны, одной порцией Све можно накормить 12 русских диетящихся девушек. Свёкр вдогонку требует соль, перец, холодной воды и корочку хлеба. Све подаёт ему всё нужное с наказанием слишком много не солить и не перчить, и высыпает из ладони пригоршню таблеток. "Десерт!" - торжественно шутит свёкр и принимает лекарства, все разом. 

Собака видит через балконную дверь, что свёкр сел обедать, и начинает мерно гавкать, один раз каждые три-пять минут - напоминает о себе. Несмотря на все мои наистрожаишие просьбы человеческой едой собаку не кормить, свёкр иногда быстренько выбегает, закидывает собаке кусочки и так же партизански возвращается на кухню. Свекровь его ругает, но он ничего не может с собой поделать, собака же просит! 

Уроки в школе закончены, дети топочут по лестнице, вбегают в дом и с размаху бросают свои сумки на пол в детской. Све немедленно настораживает ушки и начинает кричать: "Идите есть! Идите есть!!" - даже если у неё ещё не всё не готово или еда такая горячая, что к ней невозможно даже прикоснуться. Она специально так делает, чтобы все пришли и Све уже успокоилась. А так вдруг убегут и не поедят? Это будет полная катастрофа и просто крах. На кухне становится многолюдно, дети дёргают стулья, задвинутые под большой стол, бедные нищасные дверцы у шкафов проклинают тот день и час, когда их повесили именно в этом филиале мебельного ада. Внуки ещё до бабушки не доросли, и чтоб добыть стаканы, совершают акробатические экзерсисы на стульях. 

Примерно в то же время приходит отец детей, его сестра и сестрин бойфренд. Све немедленно повышает обороты втрое, и подгоняет мужа и внуков заканчивать скорее - ей нужно приготовить стол для второй смены. Свёкр уходит, заначив за спиной ещё подарков для собаки. Карманы его брюк оттопырены, так как он ещё приберёг для себя миндаля, фисташек и кэшью в качестве пятого блюда. Дети исчезают, не доев: у них есть дела и поважнее. На кухне остаются только взрослые, быстро накрывается заново стол, молодёжь подшучивает друг над другом и над матерью. То и дело раздаётся громкий хохот - будущий зять смешлив и говорлив. По профессии он повар, и у них со Све часто случаются целые дискуссии на тему самого обалденного соуса для макарон. 

Вся эта канитель с едой продолжается долго. Вроде только успели убрать посуду после обеда - уже и ужин пора разогревать. До самого позднего вечера кони дети и взрослые входят, выходят, меняются, ругаются, разговаривают по телефону, пока телевизоры орут на всю громкость. К базарвокзалу добавляется взлётный вой стиральной и шум посудомоечной машины, лай собаки (опять к соседям чужие пришли!), стук баскетбольного мяча или треск от роликовых коньков во дворе. Обязательно раз в сутки у нас случается и спарринг по боксу между детьми. Оба проигравших рыдать уходят в разные углы дома, чтобы возникал полный долби серраунд. Только к полуночи все наконец угоманиваются. 

Около часа ночи я понимаю, что в доме наконец наступила тишина, и сажусь работать. А когда время приближается к двум, свёкрова канарейка внезапно выводит длинную мелодичную трель. 

Весь день, наверное, ждала!

П.С. "Один мой день" я написала только потому, что неприятно больна, и для обсуждения серьёзных (или для написания смешных) текстов непригодна. Это просто зарисовка, один день из жизни в большой семье. Вторых, третьих и восьмых в пятой степени смыслов не заложено :)